Любовь-бомжичка

– Привет, дорогая. Как в Америке?

Два предложения. Что предлагают? Зеленая точка в скайпе, то самое имя. Тот же самый статус. А статус отношений не тот. И он уже не тот же самый. Наш последний разговор – заговор:

– Это должна была быть ты. Это мы должны были пожениться, и ты должна была ждать моего ребенка. Ты знаешь, да?
– Не говори ерунды. Я рада, что ты женишься.
– Полетели со мной на острова, попрощаемся. Последний раз. У меня есть «белый билет» от невесты.
– Белый билет? Она же тебе не военкомат, Кот. Я не поеду. Я тебе желаю счастья. Я тебя очень люблю, и это навсегда. Правда. Всё, пока.

Потом он слал фото. Свадьбы. Ребенка. Мы немножко общались. Потом несколько лет молчания и пустоты, и теперь эта зеленая точка.

Почему я до сих пор думаю о нём? Осталась горечь. Странно, что такая любовь не сложилась. Должна была сложиться. Обязана. Кому? Не знаю, кому-то. Вселенской любовной справедливости. И хотя всё хорошо у него, у меня, но это как-то не совсем правильно. Два странных неправильных странника. В разных странах.

Я пишу ответ. В ответе вопросы. Где, что, как, почему, как семья. Вопросы ждут ответов. День, два, три. Вижу зеленую точку. Хочу написать снова. Поставить знак вопроса. Загогулину с точкой. Чувствую, что прямо сейчас он там. По другую сторону экрана. Но рядом спит муж, и совсем не хочется переписываться вот так, рядом. Как-то подло. Хотя муж знает. Все знает, что он написал. Что я ответила. Такие уж у нас отношения. Он не в восторге, конечно, но всё понимает. Договоренность.

И я оставляю статус: «пиши». Не молчи. Я теряюсь в догадках. Я уже совсем забыла, а ты объявился. Без объявления войны. Мужчина, который научил меня езде на велосипеде и вагинальным оргазмам. Который ждал годами. Он ждал и до и после наших отношений. Я была с другими мужчинами. И даже с женщинами. А он говорил: ты наиграешься и придешь. Ты моя. Все равно мы будем вместе. А мы не стали вместе, и это конец истории. У меня все хорошо. А у него, хорошо ли? И я всё смотрю на зеленую точку скайпа.

Через две недели, перед самым взлетом, ты звонишь. Беру трубку.
— Я ждала твоего звонка.
— Я знаю.
— Я хочу с тобой поговорить. Но я сейчас прямо взлетаю. Я на взлетной полосе. Давай через три часа?
— А ну да, ты же всё летаешь между Лос-Анджелесом и Чикаго.
Голос насмешливый, со знакомыми мурлыкающими интонациями. Скорее всего, пьян.
— Нет, Майями — Нью-Йорк. Перезвони, хорошо?
— Захочешь – сама напишешь.
— Нет, ты перезвони. Три часа.
Кладу трубку. Пишет:
«Тебе не идет».
«Что?»
«Такой голос».
Он пишет что-то еще. Мигают точки. А я понимаю, что не перезвонит. Он сейчас в порыве, в потоке. Через три часа он не сможет связать трех слов. И я, честно говоря, уже давно не хочу слышать эти три слова.

Приземляюсь, миллион сообщений. Я пишу прямо. Он кривляется в каждой строчке. Вспоминаю, что вот поэтому мы и расстались. Наша любовь как спивающаяся женщина: сначала гламурная, веселая и красивая, и все её хотят. Со временем все, кто хотел, её уже поимели, а она все пьёт и липнет, и становится жалкой. В конце она уже полубомжичка, пьет водку в подворотнях, побирается и орёт матом. И никому её не жалко. Даже мне.

Photo by Leif Inge Fosen